1. Имя персонажа
Как два взмаха крыльев: вверх-вниз, Ал-фан. Алфан — значит «Лебедь», Лорд-лебедь. И вряд ли кому-то ныне в голову придёт сокращать это имя.
Как тихий перезвон морозной ночью, снежный шепоток по уснувшим листьям: Гилану. Из рода Звёзд. Вот только пращуры всё так же далеки.
Ваше Величество, Король-Феникс. Танцующий Феникс. Красивый эвфемизм...

2. Возраст и точная дата рождения. Созвездие-покровитель.
С того тихого солнечного вечера, что выдался на шестнадцатый день перитоса, прошло уже шестьсот семьдесят восемь лет (16.06.724). Прошло-пролетело белыми перьями. А созвездие Свечи всё так же восходит на небосклоне. Вот только внутри уже не так светло, как было когда-то.

3. Внешность
- 3.0 Раса: светлый эльф.
- 3.1 Основное полотно:
Первое, что запомнится при знакомстве — пусть даже знакомстве фантомном и издали — будет не цвет глаз или волос, а ощущение. Одни накатывают волнами энтузиазма, другие напускают тумана, третьи умеют вносить хаос в любой порядок. От Алфана мягким тёплым ореолом исходит спокойствие. Умиротворение. Безмятежность.
Так светит солнце в зените. Так молчат горные вершины. Так снег тает по весне — абсолютно уверенный, что скоро вернётся.

В глазах — безоблачное небо, такое же безмятежное и такое же далёкое. Голубой взгляд полон мягкого покровительства: так старая и мудрая черепаха глядит на шныряющих мимо рыбок. Век черепахи долог, зачем черепахе спешить? Этот взгляд легко касается вежливым вниманием, мягко подталкивает сдержанным интересом, но живые искорки в нём появляются так же часто, как черепаха меняет панцирь. Если она вообще меняет его.
Пусть озеро таит скрытые потоки под блеском зеркальной глади. Сложно увидеть что-то по ту сторону зеркала. Пусть небо таит свои высотные ветры. Сложно увидеть что-то по ту сторону воздуха. Незачем знать о них. До времени и до поры.
Какой-то странный, тёплый оттенок белого — длинные пряди, держащие корону. Цвет молока и цвет далёких звёзд. Цвет тишины.
И это спокойствие не приемлет громких красок — просторные одежды, летящие ткани и приглушённые тона. Белый — и без того самый яркий цвет.

Время покажет правду: одни лицом желтеют, когда в душе яду много собралось, другие чернеют, если долго не избавляются от пепла. Тонкие лучики морщинок сохранят воспоминание об улыбке или прочертят упрямо-хмурую бороздку. Король-Феникс — ни то, ни другое. Улыбка лишь мелькнёт солнечным зайчиком в уголках губ и растворится во взгляде. Брови чуть сойдутся к переносице — и лоб разгладится, а недовольство останется лишь в повороте головы. Круги недолго зыбят водную гладь. Это лицо не может похвастаться выразительной мимикой. И едва ли наберётся больше десятка тех, кто видел покровителя светлых эльфов смеющимся в голос.
Одних годы сгибают к земле, других — напротив — заставляют глотать жердь, а многие обходятся едва заметной усталостью плеч. Алфан лишь становится всё более статичен. Он не станет шагать в раздумье, подражая маятнику, или выбивать кончиками пальцев из столешницы воображаемые искры, дабы разжечь потухшую мысль. Ни спешки, ни суетливости. Плавные и широкие жесты. Мягкие и неторопливые движения. Лёгкая, прогулочная походка. Как под водой. Как из-под воды.
В уголках глаз появились лучики, а с лица медленно исчезают краски: румянец, цвет губ, да и глаза посветлели. Такое чувство, что Король-Феникс становится всё прозрачнее и прозрачнее. А когда придёт время ему умереть, он просто растворится. Как туман поутру.

4. Характер
- 4.0 Верование:
Ильфирум, Бесконечный Поток, весы порядка и мерило справедливости, слава ему от того, кто должен быть мудр, как он, и рассудить своих детей ему подобно. Мирея, перья по ветру, сияние дня, слава ей от того, кто всю свою жизнь пытался сохранить в себе свет, который столь неугасимо мерцает в глазах её. Далет, вечная правда и возрождение вечное, слава тебе от того, кто считает себя частью этого мира. И Тиалимика, Играющая в Огне, что несчастье своё не простила, но от «братьев» не отвратилась в минуту тяжёлую, слава тебе от того, кто не хочет смотреть на лица.

- 4.1 Основное полотно:
Как солнце окутано шалью своих лучей, так Алфан окутан своим спокойствием. Спокойствием мягким, словно пух тополиный летом. Спокойствием тёплым, как первые лучи после зимы. Спокойствием уверенный, как ежедневный путь светила. И ничего, кроме этого спокойствия. Ничего, кроме безмятежности. Ничего, кроме тишины.
Все думы и чувства, эмоции и мысли скрыты за стеной. Высокой и прочной стеной: тёплый мрамор, мощные блоки плотно подогнаны. А вот что там, за этой стеной... Увы, даже выстроившему её это не всегда известно.

Когда-то давно, так давно, что и не вспомнишь, Алфан вроде бы решил, каким должен быть этот мир. Каким? Безусловно, идеальным. Сильные должны помогать слабым. Мудрые — вершить правосудие и наставлять ближних на путь истинный. Законы должны соблюдаться, время — идти вперёд, солнце — вставать на востоке. Когда-то давно он понимал: идеальный мир возможен только... в идеальном мире? А что такое идеал? Вот точно не цель. А путь. Когда-то Король-Феникс был уверен, что следует единственно правильным путём. Что случилось потом? Он перестал спрашивать себя. Перестал заглядывать за стену. Если не полоть баобабы каждое утро, они очень быстро растут. И за стеной сейчас — терновник. Известный факт: к звёздам только через тернии. Даже если у вас вроде бы связи.
Король-Феникс свято уверен: в каждом сердце есть свет. Иногда это костёр такой силы, что на другом берегу видно. Иногда — едва тлеющий фитиль, которому помочь надо. Для него нет «чёрное-белое» или «хорошо-плохо», для него есть «такое-другое». Другое, отличное от своего — это не всегда неправильно или плохо. В нём сперва стоит разобраться. Во всём сперва стоит разобраться, а уже потом утверждать.
Король-Феникс понимает: все ошибаются. Более того, все имеют право ошибаться, все должны ошибаться: без ошибок нет понимания, без понимания нет опыта. Если ошибка стоила опыта, это не ошибка. Единое дурное не в силах перечеркнуть былое доброе. Форма и содержание часто различны, да так, что и не поверить сразу иногда. Не на лицо стоит смотреть. А глубже.
Справедливость должна царить в этом мире, справедливость и упорядоченность. А порядку следует взять за основу себе не цвет кожи, не рост или форму ушей, а внутренние сходства и различия, скрепить традициями звенья жизни и придерживаться выбранного однажды пути.

Река знает, куда ей течь: путь её вод словно бы предпопределён и незыблем. Справедливость и честь должны стать руслом любой жизни. Завещанные предками истины нужно рассмотреть при дневном свете и выбрать кристальные, а мутные — отбросить без сожалений. И они, жившие ранее, могли ошибаться. А время могло сделать неверное верным и наоборот. И пусть у эльфов с него, времени, другой спрос, пусть они не приемлют быстрых смен настроений, но и они понимают: время идёт. Листья вырастают и опадают.
Река всегда найдёт путь. Она просочится сквозь мелкие щели, подточит изнутри, проложит тонкие тропки, чтобы после — медленно, незаметно — соединить их в один широкий тракт. Чтобы сделать из щелей прореху. Можно бить в ворота тараном, но только в одном случае: чтобы отвлечь внимание. Лобовой удар — не самый лучший вариант, всегда есть обходные пути и слабые места. И с этим Король-Феникс также согласен.
Глубокие реки тихо текут. Алфан кажется чересчур мягким, слишком спокойным, несколько рассеянным. Алфан кажется неспособным дать отпор. И тем не менее, Король-Феникс способен и на твёрдое «нет», и на твёрдое «да». Он лишь считает, что характер нет нужды демонстрировать. Нет нужды доказывать что-то кому-то. И его спокойствие основано на уверенности, а вовсе не на желании «остаться скраю». Наоборот, этого он никогда не допустит. Стать не у дел. Утерять своё предназначение.

Всё бы было хорошо и просто замечательно, если бы все эти принципы у Алфана работали универсально. Ан нет, они работают только в контексте того самого мира, какому он когда-то постановил, каким ему быть. Ну, всякое бывает...
Эльфы, своя раса — для него что свои дети, каждый из них и все вместе. Казалось бы, как замечательно, да вот только когда у тебя детей очень много, ощущение как-то стирается. Когда один-два-три, это понятно, осязаемо и правильно. А когда много тысяч? А когда большую часть никогда не видел и никогда не увидишь? Что-то теряется. Что-то неизбежно теряется. Что-то неуловимое. Что-то личное.
Король-Феникс осознаёт себя как что-то, одновременно являющееся и частью великого целого (расы эльфов, например), и одновременно стоящее над этим целым. Любого, что предстанет перед ним, он будет рассматривать словно бы сквозь прозрачное стекло: восприятие вроде бы и не искажается, но в то же время ощущение присутствия стёрто. Верно, его спокойствие зиждется на этой отстранённости. На умении держать дистанцию. А это умение так прочно свилось с малейшими движениями мысли, что уже и неотличимо, невыделимо.
Говорят, правители — это такие существа, в которых самой природой была заложена странная функция: быть одинокими. Возможно, оно так и есть, а скорее всего, всё же нет. Эта стена, тёплая стена из прогретого мрамора, которая отделяет сознание Алфана от всего мира, была возведена самостоятельно и дорбровольно: кирпичик к кирпичику, кирпичик к кирпичику. Эта стена оберегает его идеальный мир от навязчивых посягательств реальности. И самый яркий пример — тёмные эльфы, потерянные братья.

Если на всех своих сородичей, светлых эльфов, Алфан смотрит сквозь прозрачное стекло спокойно, не приближаясь к невидимой преграде, то не-совсем-своих сородичей, эльфов тёмных, Алфан пытался рассмотреть. Он приблизился к стеклу слишком близко, и оно запотело от дыхания. Сквозь запотевшее стекло тоже можно что-то увидеть, да вот только очертания будут расплывчатыми, а подробностей не разглядеть.
Стекло запотело от представлений самого короля: он привык в любом искать доброе начало. Он привык искать справедливости, причём в мировом масштабе (на другое короли не согласны, как же). И, что показательно, находит. Кто ищет, тот всегда находит. А вот какая это справедливость и насколько она объективна — дело уже второе. Потому что в пресловутую концепцию идеального мира она чаще всего вписывается.

Стекло, что поставлено между взором и миром, стекло прозрачное, лишённое серебра, грозящего превратить окно в зеркало. Вот это самое стекло позволяло смотрящему глядеть на мир несколько спокойнее. Всё то, что оно есть. Ни более, ни менее. Как ржавчину с металла, с мысли следует удалить эмоции: лишь в тишине возможно решение принять верное. Не становиться ни на чью позицию: вот дело судьи и правителя. Его дело — стать над любыми позициями и смотреть взором спокойным и ясным.
Внутренняя тишина. Умение впустить мир внутрь себя. Смести мягкой кистью любые мысли, любые волнения. Открыть душу огромному и мудрому, самой изначальности. Яркие эмоции невозможны здесь: по крайней мере были невозможны.
Ненависть? Когда-то одно это слово вызвало бы лёгкую укоризненную улыбку: ну что за ребячество? А теперь ненависть поднимается терновыми колючками. Они поднимаются в тени, и Король-Феникс уверен: это не отрава, это «праведный гнев», направленный на преступивших закон. То есть, на человечество.

Алфан похож на зеркало. Спокойная водная гладь, в которой отражается всё: деревья, облака, люди и нелюди. Иногда ветер зыбит воду, и изображения несколько теряют чёткость, но порыв прошёл — и всё возвращается на круги своя. Но сложно разглядеть, что же там, в глубине, под отражением.
Ему самому в последнее время всё сложнее понять: что же там, за стеной из белого мрамора? Правильно ли? Истинно ли? Тот ли путь избран им? Внешне стена осталась прежней. Но вот почему тогда Лорд-Лебедь всё больше отходит в тень? Отчего тень легла на эти спокойные черты лица?
Алфан всё реже задаёт себе вопросы. Может, наконец пришла пора найти эти ответы? Пока не стало слишком поздно...

5. Биография
- 5.1 Основное полотно:
Ирфиль была бабочкой. Когда-то она была бабочкой. Прекрасная Ирфиль с глазами цвета полуденного неба. Мудрая Ирфиль с голосом, способным развеять любые страхи. И разумом, который, казалось, был способен объять весь мир. Ирфиль казалась созданием для мира иного, более чистого и правильного, чем этот. Мира, который её сын позже выстроил в своём сознании. Мира, ставшем хрустальной комнатой, полной зеркал и тонких масок. Мира, выкрашенного в белый цвет. В цвет тишины.

Самым ярким впечатлением детства будущего Короля-Феникса стала его мать. И неудивительно: оставаясь постоянно в тени, эта женщина с мягкой улыбкой видела и понимала, куда больше, чем говорила. И было в ней что-то такое, что передалось с кровью её сыну. «Глаза видят лишь то, что показано. Уши слышат лишь то, что сказано». На её историях, очень отдалённо походящих на сказки, который обычно читают детям, Алфан и вырос.
Единственный сын у монаршей четы, его с детства готовили к определённому делу. Это как роль, которую актёр должен выучить: чётко, ясно, понятно. Любой актёр знает, кого он будет играть. Любой актёр знает, что ему следует сказать. Любой актёр знает, как повернуть голову. Так ли сильно король от него отличен?
Леди Ирфиль из среднего дома Алтин была не по-женски сметливой и дальновидной: родилась бы первой, родилась бы мужчиной — и возвеличила бы дом свой словом и делом, без необходимости отойти в дом мужа. Леди Ирфиль была вторым ребёнком у своих родителей, ребёнком, рождённым с целью: продолжать дело отца уже было, кому, а супруги вряд ли радели о воспроизводстве эльфийской расы...

Словом, всё было не просто так. Но планы — это прерогатива тех, кто в них посвящён. Возможно, знай Алфан чуть больше, жизнь бы его сложилась иначе.
Наследник своего отца рос под неусыпным контролем матушки, которой удавалось следить не только за тем, чем мальчик занят, но и в каком направлении идут его мысли. Поначалу это было несложно, но после Ирфиль «переиграла сама себя»: сын всё же тянулся к отцу и противился пусть и ненавязчивому, но хорошо ощущаемому контролю.
На чело Руалана возложили корону, когда его сын был уже рождён, но был ещё ребёнком: детские воспоминания остались в памяти смутными, смазанными картинами, будто по мокрому листу водяными красками писали. Ни чёткого контура, ни ясной детали, лишь цветные пятна да еле различимые звуки-призвуки.
Алфан стал наследником, не родился им. Но его мать это мало волновало: уверенность, та самая уверенность высоких гор в своём вечном праве взирать сверху, та самая уверенность, что сквозит во взгляде нынешнего короля, именно она питала думы и действия королевы. А вот что питало ту уверенность? Она не рассказывала.
Времени, проведённом с матерью, юный наследник предпочитал общество отца: внешне родители были идеальной парой, но внутренне они были различны, как весна и осень, причём весной была мать. Постоянная внутренняя работа в противовес тихому отдыху. Звонкая зелень в противовес глубокому золоту. Поговаривали, Ирфиль правила из-за спины мужа. Правда то или нет, кто знает? Алфан уверен: под мягким спокойствием отца так или иначе пряталось нечто куда как более твёрдое. Другое дело, что характер не всегда стоит показать: и этому он также в дестве научился.

Знания ложились в светлую голову спокойно и ровно: пласт за пластом, пласт за пластом. Не было кипучего любопытства: интерес был сдержанным, спокойным, но постоянным. Не было желания удрать сквозь окно, был вдумчивый взгляд и сложенные домиком пальцы. Алфан всегда был слишком взрослым — и в то же время с каким-то детским идеализмом. Алфан никогда не был похож на других.
Будущему королю нужно много знать, много уметь и быть примером своим подданным. Быть не над ними, но с ними. А для того, чтобы быть со своим народом, следует знать и понимать, чем этот народ живёт, чем жил и как ему следует жить. Не сказать, чтобы Алфан что-то такое умное понял, он, скорее «увидел» фрагменты картины и достроил полный рисунок в соответствии со своим собственным разумением. Это тихое дитя рано выстроило свою стену, чтобы никто не разрушил хрустальную схему, что за ней хранится и по сей день.
Как бы там ни было, но свободного времени у благородного отпрыска не оставалось практически никакого: весь день был заполнен, и заполнен грамотно (спасибо матушке), в числе которых мальчика научили и в седле держаться, и меч держать. Для порядку, разумеется.
С учителями отношения, как и следовало ожидать, складывались ровные и не отягощённые никакими эмоциями, кроме взаимоисполнения долга «ученик-учитель». А вот был у Алфана ещё и наставник, по велению матери. Когда женщина поняла, что медленно, но верно теряет влияние на своего сына, она нашла себе альтернативу: от Магона не было такого ощущения, как от Ирфиль, и воспринимался он куда спокойнее. И советы, что показательно, давал мудрые.

Вместе с наставником (и соответствующим сопровождением) юный Алфан совершал поездки по королевству Анайрен: если хочешь быть хорошим королём, ты должен видеть своими глазами, как живёт твой народ. Побывать не только в богатых палатах, но и в простых жилищах. Земли выбирали преимущественно эльфийские, но иногда делали исключения.
И одна из таких поездок-исключений в старый-старый, что воздух от времени звенел, город Строхен, перевернула всю последующую жизнь молодого эльфа. Строхен казался ненастоящим, настолько в нм было пусто, тихо и бело. Природа возвращалась в свои права, и сквозь мощёные улицы проросла трава, на стенах домов уже обосновались побеги деревьев, а кое-где их стволы проросли сквозь прорехи в крышах. Город медленно стирался с лица земли, растворяясь в зелени.
В одном из таких пустынных домов Алфан и обнаружил ветхую книжицу, написанную во времена столь далёкие, что кажутся никогда и не бывшими. Алфан нашёл дневник Эола. И ни разу не спросил себя, истинна ли находка: тогда он был слишком молод и впечатлён, а после слишком доверял первому впечатлению. А в городе, где и так стариной пахло, отыскать вещь старинную казалось естественным. Ну, с кем не бывает, не правда ли?

Закрывшись, Алфан вновь и вновь перечитывал полуистёршиеся буквы до тех пор, покуда каждый слог не врезался ему в память, словно и был там с начала времён. И, то ли от долгого чтения, то ли по каким-то другим причинам, но глаза у наследника загорелись. Синим, как звёзды, дальние-дальние звёзды. И снова пришлось учиться, многому учиться. Но когда Алфан боялся учёбы? А ещё не оформившееся, только зарождающееся решение о том, что мир должен быть иным, лишь подкрепилось. То, что магия проснулась, показалось юному эльфу божественным благословением. А первое впечатление... В общем, ничто не ново под луной.
Знания и умения снова ложились легко и просто. Несложно научить того, кто хочет учиться. И открывать себя навстречу миру — это то, что Король-Феникс делает и по сей день. Впустить мир в себя. И лишь тогда увидишь.
Не всё так просто получается, даже если ты королевский сын и наследник, даже если ты носишь звезду на гербе. Далет явилась только с третьего раза, будто не желала показывать свой лик. Явилась и вложила Алфану в руки ветвь Звёдного дерева с печальной улыбкой. Какая ирония судьбы.
Второй раз она так и не показалась. Не дала знака. Ни одного. За все долгие-долгие годы.

Жизнь шла, река текла, а звёзды не приблизились ни на йоту. И пусть знаний становилось больше. Пусть становилось больше знакомых, и некоторых из них можно было назвать друзьями. Чем больше Алфан узнавал, тем больше утверждался в собственном выборе: кое-что нужно менять. Дневник Эола и размышления о «тёмных братьях», потерянном родстве, и тех, что когда-то были частью одного большого целого, не давали ему покоя. И, когда отец навсегда закрыл глаза, а корона перешла сыну, он уже точно знал, что будет делать.

Ясме Нарваэтор. Тогда, годы и столетия назад, он, определённо, любил её. Любил спокойно, ровно, без кипения и порывов. Любому хочется, чтобы его ждали. Любому хочется, чтобы сердце согревалось. Увы, со временем всё остывает. Даже то, что, казалось, будет гореть вечно. Или просто прячется? Всё под тем же терновником.
Они встретились на каком-то из очередных светских приёмов, который запомнился едва ли этим знакомством. А потом встретились ещё раз, второй, третий. Сказка об их красивой любви актуальна и сейчас, да вот не было никакой сказки. Совсем никакой. Просто однажды они «узнали» друг друга. И поженились на следуюший после коронации год.

Получив корону, причитающийся к ней титул, ворох обязанностей и прав, Алфан твёрдо постановил: тот самый хрустальный мир, что всю жизнь хранился за тёплой мраморной стеной, должен стать миром реальным. Не сказать, чтобы у юного Короля-Феникса было много иллюзий: никто не обещал, что будет легко. И ему не надо было «легко». Ему надо было «правильно», «справедливо» и «честно». Словом, обычный юношеско-максималистский набор. С одной стороны, слишком максималистский, когда тебе уже около трёхсот. А с другой, когда тебе уже триста, у тебя есть цель и силы, чтобы её достигнуть, так ли важно, насколько эта цель выбивается из однородного ряда условностей, традиций и того, «что принято»? Смотреть надо не на лицо. А глубже.
Итак, та самая судьбоносная встреча с Микарнал Риливин состоялась. Долго беседовали два покровителя. Очень долго. Алфану тогда казалось, что он идёт в потёмках через болото. И путь становится всё яснее и чётче. И уже не болото кругом, а твёрдая земля, и понятно, куда идти, ведь рассеялись сумерки.
Он уверился в том, что разделение народов было ошибкой. Он уверился в том, что тёмные эльфы — это далёкие потерянные братья светлых. Он пристально всматривался в лица свиты Серой леди, маскируя интерес сдержанностью. Они договорились. Диалог устный продолжился в письмах, и продолжался он много лет. У долгоживущих с времени иной спрос.

Колесо, стоящее веками на месте, повернулось. С тяжким скрипом, медленно. Но толчок был дан. Начало было положено. Самое важное — столкнуть ком с горы, и тогда он сам будет становиться всё больше и больше. Трудно проделать первую трещину. А потом твоё дело поможет тебе. Алфан верил в это. Он верит и сейчас.
Король-Феникс нёс свои идеи в массы. Ненавязчиво, спокойно и последовательно. Тогда всё казалось ясным и правильным. Рядом с ним были друзья, его Девятка, к которым можно обратиться за советом. Медленно, но верно роль Малого Собрания становилась всё менее осязаемой, покуда не превратилась в красивую формальность. А зачем рудименты прошлого? Незримый и вместе с тем надёжный круг, незадокументированный и незапротоколированный, заменит любое собрание важных господ. Которых, к тому же, приходится время от времени убеждать в своей правоте. Хлопотно.
Алфан всегда делал ставку на личность. Всегда нужно грамотно использовать личностные качества. Не так важно, в какой они раме. Ведь глубже обложки смотреть должно. Река стала полноводной. Река никогда не была бурной. Глубокие реки тихо текут.
И жизнь так же шла рядом: утро и вечер, зима и весна, дела и заботы. Рождение наследника, второго сына и дочерей.

Начало концу положила смена правящей династии на троне Анайрена. Король-Феникс весьма спокойно относился к тому, что королевством правят люди, и Эол когда-то возложил корону на чело Муласена. Это были события дней минувших. То решение казалось правильным и подтверждённым годами. Тем более, Корнсфилды не то, чтобы активно вмешивались в жизнь эльфийской части королевства — и эльфов это полностью устраивало.
Алфана возмутила не столько сама смена правителя, сам факт смены. Сколько заявление, сделанное Кастиэлем Солнечным. У Крастера было двое сыновей. Только двое. Это знал тот, кто читал записи одного из сыновей. Кто общался с ним через всю толщу веков и наслоений. Кто, как ему казалось, сумел прикоснуться к правде. И при наличии законных наследников было позволено занять трон фактически самозванцам! Факт был возмутительным.
Но Алфан не был бы Алфаном, если бы стал возмущаться. Глядя из Ран Гвиалледа, он понимал, что угасание одной правящей династии — процесс, возможно, и естественный, но ускоренный. Это нормально и естественно — стремиться к власти. Особенно, если есть право на власть. Король-Феникс также понимал, что тёмная эльфийка, восходящая на престол Анайрена, — это не то, что люди готовы принять. К счастью, род Гилану не был замечен в связях с Крастером, иначе ход истории мог бы быть несколько иным...

В своё время Алфану удалось продолжить начатое с новой Серой леди, с Алагосет Риливин. И создание общего города Исимар, а впоследствии района тёмных эльфов в светлоэльфийской столице — тому подтверждение. Колесо вращалось уже свободнее, пусть и встречало преграды. Какая же дорога бывает без кочек?
За спиной Короля-Феникса стояли Средние дома, и не со всеми Великими удалось прийти к соглашению. Это казалось неизбежным и естественным. Но в то время, как эльфийские народы сближались, человечество отдалялось ото всех. По мнению Алфана, конечно.
Баллард II Покорный — не зря прозвали его так. Он был очередным подтверждением ошибки людей. Пусть первый из Морлотов был достоин носить корону. Пусть. Но не могут потомки жить лишь славой предков. Слава — она, увы, не вечна.
Король-Феникс взирал на человечество как на заигравшихся детей. Поначалу. Поначалу он успешно отклонял их булавочные удары, которые казались Совету, верно, копьями. Но капля долбит камень не силой, а частотой падения. И внутри начал прорастать терновник.

Птица взмахнула крылом не в такт. Ветер заблудился в далёких холмах. Не узнать, в какой момент проклюнулся первый росток.
Это был тот же самый Алфан Гилану, что беседовал когда-то под шелест волн с будущим адмиралом Аэтерисом, что одобрил предложение уже Аэтериса-адмирала основать Лас Дефин, город-порт. Это была та же мягкая полуулыбка, тот же безмятежный взгляд, та же аура тёплого спокойствия. Внешне перемены практически не заметны, а вот внутренние — это дело иное.
Визит Её Величества в эльфийскую столицу и повеление дать право человечеству ходить по их улицам свободно. Король-Феникс отреагировал практически никак: всего лишь выполнил повеление вышестоящего, повеление Монарха. Пусть люди ходят. Земли хватит на всех. Воздуха хватит на всех. Люди были виноваты сами. Резня на улицах. Гонец с нелепым требованием. В душе шевельнулось нечто тёмное, нечто огромное, имя чему — ничто. Разрушение. Хаос.
Ответ был кратким. Ответом была война. Война, на которой светлые и тёмные эльфы встанут плечом к плечу, дабы раз и навсегда положить конец несправедливости. Тогда это казалось правильным.
А после тёмноэльфийские порядки — некоторые из них — показались эффективными в условиях военного времени. Алфан слишком пристально рассматривал сородичей. Так, что стекло запотело, а картинка стала мутной. Он никогда не видел сражения. Он не находил кардинальных различий между расами. Война продолжалась, затихая. Война — это разрушение. Война должна быть окончена. Война не оканчивается.
Возможно, пришло время разрушить стену?

- 5.2 Сокрытая информация:

6. Профессия/Род деятельности
Король-Феникс, покровитель светлых эльфов. Глава Великого дома Гилану.

7. Дополнительная информация
- 7.1 Навыки и умения: друидизм (Е), причём посох используется и как оружие. Отлично держится в седле и знает, как управляться с лёгким мечом «искусства ради» (как говорят, голову снести точно может).
Прекрасно образован и глубоко начитан (по разным областям, включая законы, историю, географию, геральдику, искусства, околодруидиское образование и прочее), чему долгая жизнь явно способствует. Обладает фотографической памятью, особенно легко запоминает имена и лица. Уверенно себя чувствует в рамках дворцового этикета, включая светские беседы и даже придворные танцы. С лёгкостью говорит-пишет-читает на тёмноэльфийском и человеческом, с гномьим дела обстоят несколько сложнее. Играет на флейте, рисует (души ради) и когда-то резал по дереву.
- 7.2 Инвентарь: очень светлый, практически белый деревянный посох, украшенный собственноручно изготовленным орнаментом. Регалии, положенные «по статусу». И, теоретически, всё, чем владеет род Гилану, и всё, что полагается Королю-Фениксу.
- 7.3 Спутники и питомцы: светло-палевый кирин по кличке Эдо. А ещё не так давно, только с год, у Короля-Феникса появилась говорящая сорока по имени Ирма.
- 7.4 Репутация:
Король-Феникс — это явно не та фигура. которая может остаться незамеченной. И отношение к нему явно довйственное, если там не больше граней.
С одной стороны, Алфана точно есть, за что уважать: и за личностные качества, и за поступки. На протяжении своей долгой жизни и немаленького уже правления показал себя как мудрый, рассудительный и справедливый правитель, который умеет руководствоваться разумом, не замечая эмоций. Повышенное чувство справедливости, преобладающий оптимизм и умение увидеть в каждом что-то ценное и светлое — это также общеизвестные качества.
С другой стороны, последние его действия наводят на мысли о (как минимум) ошибке и/или помутнении сознания. На весь силуэт светлоэльфийского покровителя словно был легла тень: он стал более замкнутым, стал жёстче проводить свою политику и перенял некоторые воззрения у тёмных эльфов. Вопросы могут возникать и касательно его целей: зачем он затеял эту войну? Показать людям их место? Посадить Серую леди на престол Анайрена?
Словом, это уважаемый народом правитель, который в последнее время ведёт себя всё более и более странно. Мягко говоря.
- 7.5 Согласие на активный мастеринг: автоматически.
8. Связь
ЛС на форуме и/или скайп (nebbdyr).

Отредактировано Алфан Гилану (2014-09-14 04:16:48)