Мокро и холодно. Не столько от соленых капель на лице и руках, сколько от насмешливых, пренебрежительных взглядов матросов, чья одежда давно побелела, кожа загрубела, на манер чепрака. Старший сын Пармиса, наследник герцогства Марредского обязан любить море, стремиться к шаткой палубе корабля, обожать шквалы, вырывающие скользкий, задубевший от соли и времени лаглинь из замерзших, непослушных пальцев. И не дай Алдор упустишь!
Каждодневная, тяжелая даже для взрослого, однообразная работа на стыке трех стихий. Лонгрен ненавидел ее. По утрам и под вечер ныло все тело, особенно плечи, спина и ноги, наверное, мышцы болели и днем, но мальчику некогда была себя жалеть: он тащил, бежал, лез, полз, выслушивал обидные насмешливые замечания, держался подальше от капитанской каюты. И мерз, мерз, мерз...
В общем, ко второму своему выходу в море маркиз Марредский твердо для себя решил, что стезя морехода, предопределенная судьбой и рождением, совершенно ему не подходит. Намного уместнее на этих снастях смотрелся легкий и быстрый Якоб... Так бы сказал Лонгрен, если бы кто-нибудь поинтересовался его мнением, но всем было плевать на мысли и умозаключения корабельного юнги, какая бы благородная кровь не текла в его венах.
Море уравнивает всех, - эту истину Сокол поймет намного позже.
Сейчас же один из матросов, жилистый и сухой, точно кусок старой солонины, силясь перекричать хлопки паруса, орал что-то в пространство. Ветер доносил нескладное:
- Е... мать! Сучь...трохи, кому говорил, надо кре... Соба...ерьмо! Вяжите! Вяжите, мать ва..! Эй, парень! Да,ты, х... т... бегом! Буршпиль тебе в жопу! Хватай и вяжи!
Чем ближе подходил юнга к матросу, тем отчетливее слышал каждое его слово. А легкий пинок не оставлял сомнений в том, чего от него хотят. Про себя повторив любимые матюки местного старпома (не дай боги отец прознает), Лонгрен, зажав размочаленный конец сорвавшегося леера, полез его крепить. Получалось не ахти как быстро и споро, но мальчик старался. Не хотелось огорчать отца. Но еще больше не хотелось сегодня оставаться ночевать на палубе.
Задубевшие от воды и ветра, мокрые пальцы обожгло, когда они заскользили по ворсистому грубому канату в тщетной попытке ухватиться получше. Лонгрен успех испугаться, но не более того...