Прескверные мысли преследовали Шейлу с вечера прошлого дня неотрывно, словно собственная тень. Они отгоняли сон, заставляя ворочаться половину ночи, сбить простыни, как будто казначей - о Астагаст, казначей! - не заснуть пыталась, а предавалась вполне определенным утехам. Когда Шейла распахнула глаза после непродолжительного забытья, мысли ринулись на нее, словно коршуны или стервятники - на падаль. Только и ждали момента.
Мысли свивались неприятным узлом в животе, мысли заставляли мелко трястись кончики пальцев. Мысли оказались колдунами времени: сначала они замедляли бег минут, потом, когда эльфийке трусливо захотелось остановить движение мира, чтобы роковой миг никогда не приближался, хлестнули время кнутом, и оно понеслось со скоростью молнии. Еще одна вещь, невозможная в Подгорье, с которой Шейла лишь благодаря печатному слову знакома; слову - и магам.
Внутренний Круг походил на сборище стервятников гораздо больше, чем докучливые мысли - те-то хотя бы были бесплотны. Стервятники из рода темных эльфов пикировали на голову Шейлы с самыми неожиданными вопросами в когтях, один другого смертоноснее, их нужно было отражать, как удары чужого меча - эльфийка и отражала. Но попутно обнаружила в своей защите пробоины, о существовании которых даже не догадывалась. Шейла - всего лишь провинциалка из обедневшего Среднего Дома, которая умеет неуверенно держать в руках меч из-за того, что это умение диктуется традициями общества, как она может спастись от смертоносных мастерских уколов?
О, она пыталась - с отчаяньем и страхом. Она сковала ледяную броню, опустила забрало холода на лицо. Она, несмотря на свои доспехи отрешенности, ощущала себя ребенком среди взрослых, цирковой обезьянкой на арене, птенцом в чужом гнезде. В какой-то степени так и было.
Но, кажется, стервятники остались довольны. Возможно, им понравилось представление, или они лишь подчинялись собственным правилам, которые Шейле только предстояло постичь, и в этих правилах кроваво-красным значилось: "Не сразу". Возможно, жертва должна помучиться перед тем, как сломается, но Шейла не хотела ломаться. В определенный момент она поняла, что сломаться себе просто не позволит - из чистого принципа.
О месте во Внутреннем круге, среди тех, на кого чаще всего падает взгляд Серой Леди, мечтает каждый, исключений не бывает - Шейла мечтала тоже, но ведомая скорее не любовью к эфемерной власти, а любовью к работе. Звучало пошло даже в мыслях, но действительность часто такова; Шейла же получила то, о чем мечтала, вкупе с непередаваемым ощущением пищи для гиен, которое темная испробовала на вкус второй раз в жизни. Впервые это произошло после переезда в Нова`Карадар, с первым шагом через порог казначейства - и оказалось в десятки раз милосерднее; после Лервор думала, что готова ко всему - чудовищная ошибка с ее стороны.
Как бы то ни было, первое испытание Шейла могла считать пройденным. Тяжесть волос неприятно оттягивала голову, и казначей позволила себе помечтать, как острижет с недавних пор мешающую косу, и как станет носить хорошие платья на приемы. Потом в голову просочились раздумья о будущей жизни, о казначействе - удивительно, что мысли подобного толка выбрали именно этот момент для визита, а не показались раньше. Но Лервор сочла момент подходящим: Алагосет и приближенные, шурша богатыми тканями, покидали зал, оставляя ныне полностью ответственное за казну лицо в одиночестве. Традиция, еще одна традиция - птенец покидает гнездо последним. Птенец коршуна.
Шейла с облегчением ослабила мысленную броню, решив, что пытка на сегодня закончилась, но в этом эльфийка тоже ошиблась: Ламия покинуть зал не спешила. Амариллос смотрела изучающе, оценивающе, кажется, чуть насмешливо. Трудно выбрать компанию опаснее госпожи Элират.
Казначей внутренне сжалась и прокляла себя за неосторожность, за то, что позволила себе расслабиться. Это будет ей уроком, и в будущем такой ошибки Шейла не повторит - если будущее будет, потому как взгляд Ламии эльфийке очень не понравился. Но похолодела Лервор не от взгляда, а от слов - без сомнения, госпожа Элират дала понять о своей осведомленности, но ведь новоявленному казначею нечего стыдиться, есть лишь то, что хочется скрыть. Но сознание все равно истерически бьется в попытках докопаться до моментов, которые ламия может использовать для шантажа, и сомнений в том, что Амариллос обязательно найдет, не оставалось.
Ламию лучше не иметь своим врагом, иначе ты будешь молить о том, чтобы тебе подарили смерть. Это знал каждый в Нова`Карадаре. Возможно, преувеличение, но у кого достаннт смелости проверять?
- Благодарю Вас, - улыбка, воплощенная вежливость. О главе Ордена Крови ходили слухи ужасающие и удивительные, но всегда сходились в одном - Ламию следует бояться до дрожи в коленях, излишнее внимание с ее стороны может дорого обойтись, а за злость Амариллос придется платить во сто крат дороже. Шейла напряженно старалась не подать для злости поводов. - Поддержка, Ваше Высочество? Предостережение?
Шейла не рассчитывала на прямой ответ или вообще ответ, разве что при божественном везении. Наверняка Амариллос посмеется над грубоватым, наивно-прямым и скупым чириканьем птенца, но проклятая гордость не позволяла стелиться перед ламией, лизать пол перед ее ногами, словно провинившаяся собачка, гордость - и смутное ощущение, будто такой подход вызовет лишь презрение, никак не одобрение. Хотя, течения разума сенорим`ма Элират вряд ли так просто предугадать, а владение Шейлы клинком интриг все еще далеко от мастерского. Но, может, безрассудно-смелая прямота вызовет хотя бы намек на улыбку?
Ламия - словно персонаж из страшной сказки, словно само воплощение Региус. Все коршуны Внутреннего Круга так или иначе дают почву кровавым сплетням, но ламия - больше всех. Не то, чтобы Шейла действительно доверяла сплетням, но... не в этом случае.
Кажется, испытания этого дня еще не кончились. Только начинаются.