Когда со звонким, настырным и противно-жизнерадостным "бззз" резко обнаруживаешь себя стоящей посреди тёмного каменного зала со свечкой в руке, поневоле задумаешься о начале чёрной полосы в жизни. Чёрной, как и непроглядная темнота вокруг, в которой даже чувствительные, привыкшие к постоянному мраку Подземья тёмноэльфийские глаза только обобщённые очертания угадывают. А ещё слащаво-противный писк, ознаменовавший появление Лервор в этом непонятном месте, никак с атмосферой окружения не вяжется.
Более того, очень напоминает жужжание какого-то противного насекомого. Интуиция подсказывает, что, ко всему прочему, кусачего и кровососущего.
Шейла на всякий случай взмахнула свободной рукой в надежде отмахнуться от назойливого звука или его источника, попутно оглядываясь по сторонам и пытаясь всмотреться в темноту. И тут обнаружила на себе странный наряд: во-первых, кружевные перчатки, во вторых – о боги! – платье с корсетом, многочисленными юбками, пышными рукавами и тем единственным, чего эльфийка не любила больше всего на свете – открытыми плечами и шеей. А писк тем временем переходил в назойливый шум, гвалт и гомон, противно отдававшийся в голове, не прибавляя хороших впечатлений ни на медную монетку.
Огонёк свечи был чрезмерно ярок, смотреть на него прямо оказалось невозможно –слишком больно глазам. Более того, любой уважающей себя свечке полагалось освещать камень пола на метр или пару вокруг Шейлы, однако свет падал только в одну сторону, словно указывая путь, притом так ярко, словно не пламя свечи горело в темноте, а лучи дневного светила золотили призрачную дорожку. За границами этой дорожки, единственной вещи, имеющей чёткие, резкие очертания, привычные глазу, начиналась скрадывающая подробности, цвета, контуры туманная темнота, куда почему-то очень не хотелось ступать, буквально до дрожи и мурашек. Выход из сложившегося положения был только один – попытаться следовать по гостеприимно змеящемуся вперёд пути. Не стоять же на месте?
Ну, раз делать больше нечего, пришлось идти, что в непривычном платье оказалось почти пыткой: юбки путались в ногах, а открытость, даже, можно сказать, откровенность наряда заставляла чувствовать себя в роли этакой крайне опытной в определённых делах придворной леди. Собственное обычное поведение и мироощущение Шейлы являлись тому практически полной противоположностью, казначею даже настойчиво начала стучаться в голову мыслишка, а почему бы всю эту прелесть с себя не содрать и не бросить куда-нибудь… да в тот же туман. Но пакостная мыслишка, как ни старалась, пробить стену здравомыслия не могла: с платьем, как ни спорь, лучше, чем без платья. Почти в любой ситуации. Почти.
Сколько эльфийка так шла, сказать было трудно. В один прекрасный момент непонятное туманное пространство вокруг исчезло, сменившись, словно театральные декорации, и Шейла обнаружила себя одиноко стоящей посреди мраморного склепа, какие обычно возводились для захоронения мумий. Мумифицирование – штука относительно редкая, использовавшаяся обычно только в случае смерти каких-нибудь особ из Великих или, как минимум, достаточно богатых Средних Домов, так что подобные склепы – воплощение роскоши, богатства, всего величия почивших. Данный склеп исключением не был, но производил крайне гнетущее впечатление.
Странно, но, хотя свеча из рук Лервор куда-то пропала, светящаяся дорожка не испарилась, даже указывала путь к одному из саркофагов. Шейла сочла благоразумным и дальше не ступать за пределы импровизированной тропинки – всё-таки, она, как-никак, вывела казначея из того страшного чёрного тумана. А привела…
А привела к безымянному саркофагу. Чем ближе эльфийка подходила к нему, тем более странным становился раздражающий писк, сопровождавший путешествие Шейлы на протяжении всего этого времени, он будто бы начинал напоминать… чей-то голос? До боли знакомый, но уже почти забытый голос, принадлежавший когда-то Этайрас Лервор. Вот только было что-то неправильное, что-то противоестественное вокруг. Казначею казалось, что само существование этой гробницы выходит за рамки реальности. Сон, мечта. Если существует кто-то, способный мечтать об устрашающих, вызывающих холодный озноб гробницах.
А свет из дорожки плавно перетёк в саркофаг, порезвился искрами на камне и соткал из воздуха над могилой женскую фигуру, поначалу прозрачную, тепло сияющую во мраке, но постепенно черты лица её прояснялись, она перестала напоминать бесплотный призрак, и Лервор младшая с удивлением узнала в женщине свою мать. Мать, по которой так скучала.
- Медок’ма Лервор?.. – едва слышно шепнула нынешний тёмноэльфийский казначей, мигом перестав хоть сколько-нибудь напоминать представителя власти. Шейла походила на очень счастливого ребёнка, таяла от нежной, такой знакомой материнской улыбки. Хотелось произнести не официально-строгое "медок’ма Лервор", а беззащитно-детское "мама", вот только традиции и правила настолько прочно засели в голове Шейлы, что уже давно превратились в привычку.
Этайрас разомкнула губы, чтобы ответить, и тут случилось нечто. Неопознанный объект пролетел сквозь силуэт женщины, разрушая иллюзию, и непременно сбил бы Шейлу с ног, если бы та каким-то чудом не успела отскочить вовремя – каким, ей самой было не до конца понятно.
Сложно описать, что почувствовала в тот момент эльфийка. С одной стороны, она была настолько ошарашена, что могла только стоять и нервно подёргивать веком, с праведным гневом взирая на лежащее на полу существо. С другой, трудно даже представить всю силу постигшего Шейлу разочарования – только-только у неё на глазах почти сбылась мечта, разлетевшаяся вдребезги благодаря… этому! Лервор, барышня сдержанная и холодная, вряд ли когда-либо испытывала такую ярость и такое горе.
Зато происшествие помогло вернуть контроль над собой. Горя жаждой мщения, эльфийка подошла к лежащему – стук каблуков эхом отдался в пространстве склепа – и негодующе воззрилась на пришельца. Увиденное заставило казначея немного остынуть, в задумчивости почесать нос, попутно обнаружив после прикосновения к лицу приличный слой белой пудры на пальцах, и поразмышлять, наконец, над странностями окружения. Свечи, страшная непроглядная темнота, силуэт матери, внезапные нарушители спокойствия, непонятно откуда прилетающие… а вот и спросим у представителя местной фауны!
"Представитель фауны" выглядел, как человек, и, весьма вероятно, человеком же являлся, но одет был тоже весьма странно (чего только одна шляпа стоила!), в добавок, имел пришитую к лицу заплатку-повязку на один глаз. А с неё дружелюбно скалился милый большеглазый смайлик, кажется, нарисованный.
- Обожаю людей, которые могут улыбаться в любой ситуации, - буркнула казначей и несильно пнула незнакомца туфелькой в бок. За всё хорошее. Настроение у Шейлы было под стать окружению, такое же мрачное, гадкое и подавленное, да ещё противное жужжание снова вернулось, став гораздо отчётливее, чем прежде. – Уважаемый!

Отредактировано Шейла Лервор (2014-05-24 21:25:05)