Совместнопост
Экспозиция III
Прямо здесь, прямо сейчас
Не сказать, что Креннарт казался удивлен или обескуражен этими словами. Скорее – озадачен.
Складки меж бровями сделались глубже, взгляд на мгновение скользнул под ноги, плечи и грудь приняли более естественное положение. Сейчас, оказалось, ни к чему строить из себя верного слугу короны; ни к чему блистать своей силой и доблестью... Но ведь он так хорошо это умел. Настолько хорошо, что уже давно разучился открывать перед кем бы то ни было свой мир – пустынный, сухой, заросший изолирующими от внешних раздражителей сорняками одиночества и поглощенный нескончаемой скорбью; находящий доселе блеклые лучи надежды лишь через глаза, хоть изредка пропускающие в этот мир что-то, дарующее ему столь давно утраченный смысл...
Нокс искренне боялся напугать её этим. Раньше. Когда опасался за то, что станет с его маленькой принцессой – узнай она его спустя годы, проведенные порознь. Но теперь многое встало на свои места. Теперь он боялся совсем иного... Боялся, что навсегда утратил к себе её доверие. И точно знал, что безвозвратно потерял своё.
Сидя на скамье в нескольких сантиметрах от королевы, но не смея позволить себе подсесть ближе или (упаси Алдор!) коснуться Эленнии, гвардеец едва слышно, но тяжело вздохнул.
Как она может просить у него совета теперь?
— Боюсь, Вы нашли не самого мудрого советчика – словно ищущий прощения взгляд, неуловимо скользнувший по нежным королевским рукам, остановился на грубых пальцах гвардейца – должно быть, неосознанно, но с силой мнущих друг друга. Низкий, лишенный всякого напускного официоза или бодрости задумчивый голос: когда-то давно, маркиз уже бывал здесь со своей кузиной, вдвоем. Но в те времена все было совсем иначе...
— Я могу лишь просить Вас... – неловкая пауза, вызванная нехваткой застревающих в горле слов и переизбытком мыслей. Она длилась может секунды, а может и минуты – Нокс этого так и не узнал – ...Потанцуйте со мной.
Сердце забилось чаще, язык словно свело параличом... О, вряд ли он когда-либо забудет это чувство – невесомость, неопределенность, полная отдача себя самого в попытке дать хоть что-то ищущей поддержки принцес... королеве; без страха оказаться отвергнутым, засмеянным, утоптанным...
Да, сегодня был не день её рождения. Сегодня не было поводов для большой радости. Но сегодня Нокс должен был дать понять Эленнии – что все еще способно сделать радостным его...
«— Почему?» – вопрос молчанием застыл на плотно сжатых губах, только в синеве глаз плескалась досада.
Ей не нужен мудрый советчик, разве Ноксу, как никому другому, это не очевидно? Ей нужен тот, кто просто скажет, что думает, а не что выгодно сложной паутине его личных интересов.
Занятные вещи: Их Величество может годами оставлять на поручительство штата пронырливых таинников и мудрецов вершить человеческие судьбы завтра, но стоит лишь раз вопросить, что делать с убитыми вчера – этого ей не скажет никто.
Убитыми из-за нее, за нее, вместо нее...
И восстающими из своих пыльных дорожных могил в каждом ночном кошмаре.
Как же, у монарха есть армия поддержки по делам важным, досадно лишь, что среди этого "важно" не нашлось действительно первоочередных вещей. Впрочем, пора бы уже смириться за прожитые годы. Никто не даст тебе такого совета и не утешит, никто, помимо близких людей. У нее же нет и никогда уже не будет понимающих родственников, ни отца, ни матери...
А брат? Брат у нее хоть когда-то будет снова?
Эленния потянулась за нетронутым еще кубком пряного вина – одной Региус ведомо, что духовник туда подсыпал каждый раз, дабы усмирить разбушевавшихся полуночных чудовищ государыни, но вот где – в нем все ее мудрые советчики. И отец с матерью, и их не высказанные никогда слова поддержки, и брат.
Королева собиралась уходить, осталось лишь отыскать в себе силы и мысли, чтобы ответить что-то об этом проклятом узнике. Завтра... Его бренные кости ведь подождут до рассвета?
Несколько нерешительный и абсолютно неожиданный вопрос Нокса застал ее врасплох.
Эленния нервно выдохнула. "Сейчас не самое подходящее время, Ваша Светлость"? или, быть может, "Я больше не танцую с братьями"?.
— Раньше об этом просила Вас я. – Ровно и без отражающих что либо эмоций. В конце концов, это была только констатация факта. Скорее всего.
Она поднялась, утопающими в подпушке плаща пальцами споро нащупала гладь литых драконовых пастей у горловины, расстегнула фибулу и приятная тяжесть лисьих мехов соскользнула с озябших плеч на скамью.
Волна колючего ночного воздуха тут же обдала незащищенный девичий стан своим холодом, но Эленния и бровью не провела, оборачиваясь к командору и приседая в сложном реверансе. Можно ведь это считать ответом на его словесный поклон?
— И Вы мне никогда не отказывали. – Чернильные сумерки утопили в себе горькую улыбку.
Лунный свет отражался от матово-зеленых травинок серебристым стеклом – тем же, что Нокс сумел разглядеть в блеснувших на долю секунды глазах кузины, спустя мгновение укутавшихся в одеяло ночного мрака.
В протянутой гвардейцем руке, обращенной ладонью к небу, не оказалось той тщеславной помпезности, с которой принято приглашать на танец знатных особ; не нашлось там и свойственных каждому вельможе мановений. Но в этот немудреный жест, освещенный лишь неуловимыми лучами белесой луны, Креннарт сумел вложить уже давно позабытые им чувства: в этот жест он вложил искреннюю просьбу. Просьбу позволить ему еще хоть раз проявить заботу не о королеве, но о своей маленькой, капризной и так горячо любимой принцессе...
Отредактировано Нокс Креннарт (2014-05-23 22:47:40)
Ночь. Улица. Дракон. 
