Из железных башмаков Бейна выпустили, Радомир вернулся тем же днем, чтобы избавить онемевшие ноги пленника от орудия долгой и мучительной пытки. В этот раз палач приготовился  слушать ответы на уже сотню раз обговоренные вопросы. Однако пленник не открыл ему ничего нового. Вздохнув мученически, забрав с собой орудие пытки, Кобольд удалился и не появлялся в Алом Замке до тринадцатого дня текущего месяца. То, что произошло с Ешко, несколько выбило ката из натоптанной колеи. Новое знакомство и верность долгу  заставили мужчину сосредоточенно  обдумывать каждую деталь ушедшего дня, он почти не спал, а потому стремительно свирепел. Но в этот раз чудом обошелся без лишних разговоров на подходах к замку. Одо пропустил заплечных дел мастера, а гвардейцы больше не строили себе и другим препятствий. Утро прошло без людей, потому что молчал палач, и никто особо не спешил развеять его напускную угрюмость.
Появившись в темнице, кат прихватил с собой настенный  факел, как когда-то просил пленник. Держа в одной руке огонь, а в другой полученный на входе ключ, Радомир изредка бросал косые взгляды на сосредоточенных и собранных нынче гвардейцев, которые не спешили покидать собственных постов. Отворив усиленную дверь, подбитую ближе к порогу железом, палач проник внутрь — каменный мешок, сырой и холодный, встретил мужчину привычными запахами, какие обычно встречаются в темницах. Тут никогда не было ничего приятного, даже помыслить об этом было бы глупо.
— Готовься, пленник, — тихо, ровно произнес Крысобой и вставил факел в держатель, прилаженный к стене. Отсырелое помещение озарилось жутковатыми бликами и густыми, гибкими тенями, которые придали развернувшейся перед Радомиром картине дополнительную непривлекательность. Видеть распятого на скошенном кресте мужчину, раздетого, истощенного, избитого, знать, что ему еще предстоит перед смертью — в ком-то определенно заговорила бы совесть, а то и человечность. Но кат оставался спокоен. — Новый день, а лорд-командующий не потерял интереса к тебе. Возможно, эта твоя ночь была наполнена думами? Тебе есть что сказать, пока я не начал? — заказанные инструменты должны были в скорости принести, а если выбранная экзекуция не поможет, придется воспользоваться камерой пыток. В этот раз палач был готов идти до победного. Ешко и его шлюха в конец подорвали его веру в величие боли и смерти. Простые судьбы и человеческие жизни походили на сильнодействующее лекарство, а потому память о них занимала голову Кобольда и сейчас, привнося легкое недомогание.